Малость примирило с реальностью лишь обнаружение на л. 117 об. деревни Ельник, расположенной не где-нибудт, а на речке Ненаёбухе (кою писец вначале и вовсе окрестил несколько по-вавилонски Ненанаебухой). Деревня тянула к прежде подклетному, а затем отданному к Троице по князю Юрию Ивановичу селу Андреевскому на реке Молодильне, где нынче буйно расцветает дичайшая поросль всяческих коттеджных поселков.
Последней же каплей, напрочь отбившей всякую дрему, стал для меня владевший вместе со своею матерью, вдовою какого-то сына боярского из славного рода Тоболиных двумя поместными деревнями Онаньиным и Тешкиным с причитающимся к ним кустарем и с рощею Уполон Тоболин. Был ли он склада более близкого к своему занменитому тезке, т.е. аполлонического, или все же прилежал душею к темной дионисийской стихии - не знаю. Однако решимость современников этого, возможно, в будущем славного вояки, один саадак коего и то уж бывал страшен неприятелю, которые по-своему прочувствовали взятое из святцев имя святого мученика Аполлона Египетского, связамши его с сочиненным ими глаголом уполонить, т.е. взять в полон, в плен, уж вовсе отогнала от меня последние остатки желания как-то заснуть.
